Процесс по делу о признании действий фашистов в оккупированной
Сталинградской области геноцидом можно назвать историческим. Впервые суд
дает оценку целенаправленной политике гитлеровцев, которая заключалась в
намеренном, спланированном уничтожении советских людей. Свидетельские
показания уже дали жители осажденного города – их рассказы полны слез, горя,
они раскрывают нам нечеловеческую природу фашизма.
Прошло 80 лет, но эти люди до сих пор помнят в деталях события своего
далекого детства. Сталинградцы на себе испытали зверства фашистов, которые
задумали уничтожить целые народы во имя преступных идей о превосходстве
своей нации.

Роза Васильевна Вишневецкая родилась в Сталинграде в 1939 году. Родители
Розы работали на силикатном кирпичном заводе, поэтому семья жила в
специальных бараках для работников предприятия в поселке Разгуляевка.
– 1 сентября 1942 года папу призвали на фронт, папина родная сестра тогда
жила на «Балканах» (территория современной пл. Ленина и ул. Советской. –
Прим. ред.), она взяла нас к себе в октябре, – вспоминает Роза Васильевна. –
В наш родной город 23 августа 1942 года пришла большая беда – началась
бомбежка. Вокруг все горело, стреляли, самолеты летали тучами, гудели, Волга
горела, бомбы летели, люди падали замертво.
Голос пожилой женщины дрожит, в глазах слезы, но она находит силы говорить
дальше:

– На третий день этой бомбежки мы оказались на улице – бомба попала, и от
дома осталась только воронка. Нам повезло, что в это время мы там не
находились. Стали скитаться по оврагам, мама рассказывала: рыли яму, чтобы
спрятаться поглубже, перебегали из одного оврага в другой. Вокруг было много
убитых людей. Я ребенком была, но помню, как они везде лежали. С самого
начала немцы отбирали у населения дорогие вещи, еду – срывали золотые
украшения с женщин, животных домашних отбирали. Обижали людей как могли.
В конце сентября – начале октября 1942 года немцы стали выгонять оставшихся
в живых из оврагов, гнали до Гумрака. В основном это были старики, женщины и
дети.
– Я не могу это без слез вспоминать, хоть и маленькая была, а в душу все это
запало, – говорит Роза Васильевна Вишневецкая. – Потом нас погрузили на
открытые платформы и повезли, ехали очень долго, а нас бомбили. Много людей
было убито. Привезли ночью в Белую Калитву, там выгрузили и пешком гнали до
больших бараков – это раньше были курятники. В бараках было настолько тесно,
что людям негде даже было встать. По ночам было плохо, потому что спали на
земляном полу. Мама укладывала меня и брата маленького себе на грудь, а сама
спала на полу. Наутро из бараков уносили мертвых. Как рассказывала мама, их
сжигали, а потом на их место приводили новых. Нас не кормили, воды не
давали, раз в несколько дней какую-то похлебку получали. Брат заболел, и
мама пошла к немцу-охраннику попросить воды. Немец начал бить ее палкой по
спине и рукам. Я была рядом и кинулась на помощь. И мне перепало – он
чем-то ударил по лбу, кровь пошла, шрам до сих пор. Люди, которые рядом
находились, кинулись на защиту. Я не знаю, как мы остались живы и нас не
расстреляли. В бараках жили до конца декабря 1942 года. В январе нас
погрузили на повозку и отвезли в станицу Ростовской области, поселили к
какой-то бабушке в холодную летнюю кухню. Еды не было, но разрешали
выходить, и мы побирались. Мама собирала шкуры погибших животных, варила и
нам по кусочку с братом давала. Я пухла от голода, у брата болели ноги.
Когда нас освободили, мы не были на людей похожи, мама вся была в чирьях.

Оставшихся в живых узников освободили в 1943-м. Роза с мамой и братом
добирались до дома сами больше трех месяцев.
– В конце марта мы вернулись в Сталинград, здесь нас ждала повестка о том,
что папа в 1942 году пропал без вести, – рассказывает женщина. – Мы долго
приходили в себя после всего этого. Потом мама пошла работать на железную
дорогу разнорабочим.
В суде дал показания еще один сталинградец – Николай Николаевич Сытин.
– Я родился в 1937 году в Краснооктябрьском районе. У отца моего была бронь,
мама умерла, нас воспитывала бабушка, – рассказывает Николай Николаевич. –
Отец жил на заводе, иногда приходил домой, приносил нам покушать. Нас было
три сына. В августе 1942 года налетели немцы, мы прятались в блиндаже около
дома. Мне было 5 лет. При бомбежке блиндаж сплюснуло: я у бабушки на коленях
сидел, а оказался у брата на голове. Отец услышал крик бабушки и прибежал
нас откапывать, это уже утро было. Он нас всех вытащил, меня, бабушку,
Витьку. Через некоторое время пришли немцы и погнали нас в концлагерь в
Белую Калитву. По дороге трупов было очень много, люди мертвые лежали на
дороге, обочине. Немцы запомнились мне с овчарками, с поводком в руке и
гармошкой в зубах. Не кормили, люди умирали от голода, холода, истощения.
Когда нас освободили, мы пошли колонной до Сталинграда. Город весь разбит,
порохом
пахнет. Потом оказались с братом в детском доме.
Лидии Киселевой во время Сталинградской битвы исполнилось 15 лет. Фашистская
бомба в сентябре 1942 года убила ее старшего брата, 17-летнего Николая, папу
забрали на фронт. Девочке с мамой чудом удалось сбежать из колонны, которую
фашисты сформировали для вывоза в Германию. Год оккупации семья пережила в
землянке вместе с беженцами.
– Когда нас освободили наши военные, вернулись в город, на родную Дар-Гору,
но там все было голо, ничего не осталось, – вспоминает Лидия Киселева. –
Поселили нас в блиндаже, где немцы жили, затем я пошла работать в госпиталь.
До сих пор все это стоит перед глазами: семь близких людей погибло. Что
творилось во время бомбежки, не передать – все было черным, казалось, что
небо соединилось с землей. Крики взрослых, плач детей, стоны умирающих.
Никакой помощи нет, все в одном аду. За это обязательно нужно наказать.
93-летняя жительница города Дубовки Галина Ушкова очень хорошо помнит годы
оккупации, которые ей пришлось пережить в 12-летнем возрасте.

– Когда объявили, что началась война, внутри все оборвалось, – вспоминает
она. – Отцу сразу же прислали повестку. Сестре Зое в 1941 году было всего
три месяца. Мы очень трудно пережили первую зиму. На следующий год в город
вошли немцы и выгнали нас из дома, создав в нем штаб. Пришлось жить в
пещерах большого оврага, который тянулся от улицы Каспийской до станции
переливания крови. К концу 1942 года нам сказали уходить из города, чтобы
спастись от расстрела. Вереница людей пошла на Калач-на-Дону. На дороге
стояли немцы и выбирали тех, кому было 17–18 лет. Остальных погрузили на
открытые платформы и повезли в Белую Калитву. Поселили в птичнике. Еды нет,
мать с большим трудом ее добывала. Потом прошел слух, что кто-то заболел
тифом и немцы планируют птичник сжечь. Ночью мы оттуда сбежали, дошли до
ближайшей станицы, где нас приютила одна женщина. Младшая сестра от голода
умерла. Когда
Сталинград освободили, мы с мамой вернулись домой. Но город был совершенно
пустой – везде лежали трупы, было очень страшно. Вместо дома остался
блиндаж, в нем мы прожили семь лет, пока не построили новый дом.

Суд в Волгограде поможет восстановить историческую справедливость и защитить
правду о войне. Преступления против человечности не имеют срока давности.
Следующее заседание состоится 7 августа.
Ирина Марченко. © Фото: ИД «Волгоградская правда» / Сергей Каширский.
Источник:
https://vpravda.ru/obshchestvo/zhiteli-osazhdennogo-stalingrada-rasskazali-o-genocide-i-ukradennom-detstve-162770/